В этом году Россия отмечает скорбную годовщину — 90-летие исхода русских войск из Крыма. В 1920 году Севастопольскую бухту покинули последние корабли армии Врангеля. Родину навсегда оставили и некоторые члены семьи Романовых, мать императора Николая II.

Однако после завершения эвакуации в Крыму все-таки остались десятки тысяч офицеров и солдат Русской армии, в госпиталях находились раненые и больные. Для них красные с аэропланов разбрасывали листовки с личным обещанием командарма Фрунзе благородно отнестись к побежденным соотечественникам. Страну не пожелали оставить множество гражданских и военных чиновников, русская интеллигенция. Эти люди поверили Фрунзе, заверениям большевиков о прощении.

Но очень скоро на совещании московского партийного актива Ленин заявил: «Сейчас в Крыму 300 000 буржуазии, источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим».

 

По команде из Москвы начался процесс «переваривания», проще говоря — массовые убийства. Севастополь стал новой русской Голгофой, где кровь, страдания и публичные казни стали правилом и обыденностью. Исторический и Приморский бульвары, Нахимовский проспект, Большая Морская и Екатерининская улицы были буквально увешаны качающимися на фонарных столбах, деревьях и даже на памятниках трупами. Офицеров старались вешать в форме и при погонах, гражданских обычно казнили раздетыми. Одновременно с «буржуями» коммунисты убили 500 портовых рабочих, грузивших врангелевские корабли.

29 ноября 1920 года «Известия временного севастопольского ревкома» опубликовали первый список расстрелянных — 1634 человека. Обещание командарма Фрунзе было цинично забыто, тройка бойцов-интернационалистов организовала в городе массовые казни бывших офицеров и солдат армии Врангеля, что остались в Крыму. 

Возглавлял кровавую миссию Бела Кун, вместе с ним действовали Розалия Землячка (Залкинд), в ту пору секретарь обкома, и нарком НКВД Крыма Александр Михельсон. Тройка отбила телеграмму Льву Троцкому, приглашая его в красную Тавриду. В ответ председатель Реввоенсовета подтвердил указание Ленина: «Я тогда приеду в Крым, когда на его территории не останется ни одного белогвардейца».

Недалеко от Малахова кургана был образован первый в истории Европы концлагерь. Отсюда обреченных на казнь уводили на расстрел, построив в маршевые роты. Пулеметные команды работали по всему севастопольскому побережью от Херсонеса до Балаклавы. С монастырских скал мыса Фиолент солдат и офицеров сбрасывали живьем.

За 1920-1922 годы в Крыму было уничтожено, по разным источникам, от 50 до 100 тысяч человек. Некоторые источники цитируют пламенного революционера: Бела Кун заметил, что Россия — огромная страна и уничтожение всего ста тысяч человек для неё не имеет значения.

 Кто такой этот Бела Кун, именем которого названа в Симферополе улица, давшая название микрорайону, в память о котором висит мемориальная доска на улице, носящей имя другого палача русского народа — Ленина?
Бела Кун родился в 1886 году в семье деревенского еврея-нотариуса в Трансильвании, входившей тогда в состав Австро-Венгрии, никогда и нигде не работал, экспортировал в Европу революции, распространял большевистские идеи. В Первую мировую войну воевал против России в рядах австро-венгерской армии. В 1916 г. попал в плен и был отправлен в Томск, где вступил в РСДРП.

В 1918 году его откомандировали на Уральский фронт, а в конце того же года — в Венгрию, где он организовал коммунистическую партию. В марте 1919 г. эта партия захватила власть и объявила страну Венгерской Советской республикой. Под руководством Куна было создано правительство, Кун руководил политикой нового государства, он стал организатором захлестнувшего страну красного террора, который привел в ужас Европу. Террору положили конец армии Франции и Румынии, освободившие Венгрию от большевиков в августе 1919 г. Куну пришлось вернуться в советскую Россию, в 1920 году он был назначен членом Реввоенсовета Южного фронта и так попал в Крым, где прославился как невиданный палач. В 1938 Бела Кун был арестован, приговорен к смертной казни, расстрелян. Точная дата его смерти неизвестна, но после смерти Сталина Кун был реабилитирован.

Старейшина казачьей общины «Соболь» Виталий Храмов полагает, что пришло время избавить улицы Симферополя от имен интернационалистов-палачей. Храмов поддерживает предложение сопредседателя движения «Русское единство» Сергея Цекова, который считает, что в центре Симферополя необходимо создать площадь Республики, а находящийся там сейчас памятник Ленину перенести в другое место.

— Мне страшно, когда в ответ на детский вопрос: кто это? — ребенок получает ответ: «Это дедушка Ленин!». Ребенку не объяснишь, почему памятник кровавому палачу русского народа стоит на центральной площади русского города. Если коммунисты не хотят признать, что главной миссией этого чудовища было уничтожение русского народа, если эта статуя дорога им, пусть поставят ее в другом месте!

Виталий Храмов вспоминает о судьбе Святого Климента, который за свои христианские убеждения был сослан из Рима в далекий холодный Херсонес. Здесь, работая в каменоломнях и продолжая проповедовать веру в Христа, он крестил в день до 500 человек — каторжников и свободных людей, живших в округе. Но правителям Херсонеса не нравилась деятельность епископа Климента, его решили казнить. На шею святому привязали тяжелый якорь и бросили на дно моря (в нынешней Казачьей бухте Севастополя). С тех пор якорь стал одним из символов христианской надежды, атрибутом некоторых святых (Климент, Николай-покровитель моряков).

Севастополь, у памятника Екатерине II

— Представьте, какая это трудоемкая работа! Не тысячи, а десятки тысяч человек вывезти за город, на мыс Фиолент, связать проволокой по несколько человек, привязать груз и сбросить в море со скал! — рассуждает Храмов. — Поэтому я считаю, что это была не просто казнь тысяч русских людей; Бела Кун и его подручные осуществляли массовые ритуальные убийства!

Храмов настаивает на том, что нужно переименовать улицу Бела Куна — в улицу Святого Климента и 100 тысяч Невинно Убиенных.

— Вы обращались с этим предложением в горсовет? — спрашиваем мы казачьего старейшину.
— Да, и получил официальный ответ: сделать это можно после проведения местного референдума, опросив жителей данной улицы. В ближайшее время, думаю, мы сможем организовать такой референдум.

— А мемориальная доска, которую уже не раз пытались испортить, залить краской? С ней вы согласны мириться?

— Если доску в память кровавого палача, совершавшего ритуальные убийства русских православных людей, нельзя убрать, мы подумаем, как рядом с ней разместить еще одну — с описанием его злодеяний!

— Если вы говорите что якорь стал одним из символов христианства, может, стоит поставить на улице Бела Куна морской якорь-памятник, а улицу назвать Якорной?

— Я понимаю, что название Святого Климента и 100 тысяч Невинно Убиенных для улицы длинновато, но моя принципиальная позиция — назвать улицу, которая носит имя палача, именем его жертв. Понятно, что в разговорах ее станут называть Климентовской или «на Климента», но нам нельзя забывать о невинных жертвах кровавого большевистского режима.

Софья Басаврюк,