Русское движение в Крыму возникло на Украине не сразу: старейшая организация Русская община Крыма 24 октября отмечает свое всего лишь семнадцатилетие. На этой же неделе Верховный Совет автономии проведет свое последнее заседание в нынешнем своем составе — 31 октября, как известно, гражданский долг позовет нас к избирательным урнам. Вот вам и два повода для того, чтобы встретиться с вице-спикером Верховного Совета Крыма, председателем Русской общины Крыма Сергеем Цековым, который сейчас является еще и сопредседателем движения «Русское Единство».

Он один из немногих крымских политиков, который знает, как на самом деле воссоздавалась автономия, как проходил референдум, как узаконивались его результаты в ВС Крыма, как принимались многие законы по Крыму в Верховной Раде Украины. Вот с того самого начала и началась наша беседа.

— На протяжении многих лет вы слышите, что в 1994 — 1995 мы потеряли полномочия, которых в Крыму было очень много. На самом деле не было в эти годы никаких полномочий у Крыма! Потому что любые договоры о разделении полномочий между центром и регионом — это обоюдный документ: Киев должен быть согласен с основным законом, который принимается в Крыму. Я хочу лишний раз напомнить, что Киев никогда не признавал Конституцию Крыма от 6 мая 1992-го года, точно так же не признавал сентябрьскую конституцию 1992-го года и другие решения. Никогда не вводился в действие закон о разграничении полномочий между органами власти Крыма и Украины, потому что там была норма о том, что этот закон начинает действовать только при полном приведении законодательства Крыма в соответствии с законодательством Украины. А на тот период процедура приведения в соответствие была очень сложной и непонятной.

— У меня воспитание соответствующее: я всегда чувствовал себя русским человеком. Вначале работал хирургом, серьезно с политикой не сталкивался. Когда на волне перестройки был избран депутатом Украины, приехал в Киев — только тогда увидел, что существует огромная разница между жизнью в Крыму и той, которой живут люди в Киеве. Особенно в киевских органах власти. Если для меня вопросы сохранения Союза, нашей отечественной истории, русского языка, русской культуры были очевидны и неоспоримы, то в Киеве были совсем иные ценности. Мало того, на то, на чем я был воспитан, широким фронтом шло наступление.

И меня это страшно возмутило, ошеломило — хотя бы потому, что я помнил и всегда буду помнить, как нас передали из состава России в состав Украины; история, которую я изучал, доказывала, что Киев — это столица русского государства и что русская нация формировалась на территории Украины. Естественно, я начал этому сопротивляться.

— Тогда была перестройка — нам рассказали, что пришло время говорить правду, высказывать свою позицию, защищать свои принципы. И я с первого дня и начал это делать. До сих пор горжусь, что был одним из трех депутатов, которые не проголосовали за Декларацию о государственном суверенитете 1990 года. Когда я увидел, что этот документ уничтожает русский язык, русскую культуру, разрушает Советский Союз, наши исторические и духовные основы — естественно, я посчитал, что надо проголосовать против этого.

— Вначале нас было двое единомышленников из 22 депутатов ВР Украины, избранных от Крыма, — я и Владимир Терехов. Вот мы вдвоем и голосовали против декларации. Потом мы с ним подружились, он оказал на меня серьезное влияние: он исключительно русский человек, очень хорошо знает историю, его русскость была такая… выкристаллизированная. После познакомился с теми, кто выступал против разрушения Советского Союза, за восстановление автономии, за референдум.

 

— В тот период активно действовало Республиканское движение Крыма, была сформирована РПК (Республиканская партия Крыма), но мы чувствовали, что для многих членов РПК на первом месте оказалась власть, вхождение в нее, использование ее в каких-то не очень понятных нам, в том числе личных, целях. В основном, конечно, говорились правильные вещи: укрепить полномочия Крыма, сделать Крым более самостоятельным, речь вообще шла чуть ли не о независимости Крыма.

Но там было много и случайных людей. Поэтому мы пришли к выводу, что надо создавать организацию не партийную, а общественную, которая могла бы собрать в свои ряды представителей разных политических взглядов, для которых жизненно важно, чтобы русский язык и русская культура в Крыму чувствовали себя вольно, защищено. На том этапе я хотел, чтобы она называлась Российская община Крыма, но Владимир Павлович (Терехов) настоял на другом названии — Русская община Крыма. И как оказалось, это было правильным решением. Название соответствует сути организации, которой сегодня исполняется 17 лет.

— Никогда не жалел! Если бы это была какая-то партийная структура, она, мне кажется, уже бы давно распалась. А общественная организация никогда не распадется. Было у нас сначала много случайных людей: крикливых, скандальных, конъюнктурных. Но эти крикуны ушли, остались истинные, преданные, настоящие.

— Самая большая моя заслуга — это последовательность и идейность. Да, я делал ошибки в своей политической молодости, считаю, из-за неопытности, романтизма, это ошибки 94-95 года. Хотя мы тогда были просто обречены на поражение — при любом стечении обстоятельств и при любом моем поведении. Причина нашего поражения в том, что нас не поддержала Россия. Мало того, она даже с нами боролась — об этом мало кто знает, но это факт. Ельцину давали рекомендации не как нам помогать, а как с нами бороться — «с крымскими сепаратистами, которые желают возродить Советский Союз, которые ссорят Украину с Россией», вот такая вот была аргументация.

Ошибки были, но я всегда был человеком идейным, последовательным, неконъюнктурным, и этим горжусь. Даже взять ситуацию этого года: если бы я был конъюнктурным, то остался бы в Партии регионов и сейчас был бы в проходной части на выборах и, по всей видимости, занял соответствующее положение в новом составе ВС Крыма. Но, поскольку, появились разногласия в вопросах защиты прав русских и русскокультурных людей, придания русскому языку статуса государственного я этого не сделал.

— Нет, не считаю. То, что мы поддержали в 2004 году Януковича, было правильным решением. Оно соответствовало нашим идеологическим взглядам. Мы поддержали его и в 2005 году, создали блок «За Януковича!», вместе пошли на выборы в ВС в 2006 году. Это все было правильно, кто бы что ни говорил. И на последних выборах, в 2010 году, мы поддержали Януковича. Иногда я слышу: вот, мол, мы вас предупреждали! А, простите, за кого голосовать было? За Тимошенко или за Тигипко? Нет, те решения были правильными.

Точно так же правильным было решение разойтись с Партией регионов летом прошлого года: для этого созрели объективные предпосылки, возникли устойчивые противоречия между нашими идейными воззрениями и действиями прежнего руководства Крымской республиканской организации Партии регионов. И это касается не только вопросов, связанных с русским языком. До какого-то периода, например, мы молчали про все безобразия, которые происходят в Симферополе в земельных вопросах — но наступил момент, когда стало абсолютно понятно, что терпеть это невозможно. И мы поняли: пришло время создавать свою, настоящую политическую силу.

— Вы поставили своей главной целью защиту русских людей. За эти 17 лет вы к ней приблизились?

— Я бы сказал так: если бы не мы, то сегодня Крым разговаривал бы на украинском языке, все делопроизводство в значительной степени было бы на мове, и в Крыму все складывалось бы так же, как сейчас сложилось в Донецке, Запорожье…

Цель не приблизилась — она отдалилась. Но благодаря нам в Крыму сохранилось образование на русском языке в подавляющем большинстве школ. Только благодаря нам тема сохранения всего русского является преобладающей в Крыму, только мы не допускаем насильственного перевода школ с русского на украинский, только благодаря нам в Крыму отмечаются по-настоящему русские праздники: Переяславская рада, 19 апреля — День принятия Крыма в Россию, 6 июня — День защиты русского языка. Кстати, мы об этом объявили 15 лет назад, а теперь даже ООН признает это как день русского языка. 12 июня отмечаем День России, добились, чтобы в Крыму проводили День памяти воинов, павших в Крымскую войну. Мне кажется, что русскость сохраняется в Крыму в значительной мере благодаря именно нашей работе.

— Сергей Павлович, вы были депутатом почти всех созывов Верховного Совета Крыма. Вы же должны были понять, что сил у вас всегда было мало…

— Да, мы никогда не были в большинстве во власти. Да, был блок «Россия», в 94-95 годы. Но это была революция, масса случайных людей. Здесь не только в количестве дело: люди, даже если их мало, должны быть преданы идее, умные, при этом конструктивные, спокойные, умеющие вести серьезную дискуссию, грамотно отстаивать свои принципы. К сожалению, у нас долгое время был период криков, копания в родословной — кто больше русский, а кто меньше. Ведь все понимают: неважно, какой ты национальности, главное, чтобы ты был патриотом. Среди наших, крымских, руководителей, русских по национальности легко обнаружить украинизаторов почище, чем с Западной Украины.

— Я уже давно пришел к выводу, что даже если мы будем иметь большинство в органах власти, но при этом у нас не будет поддержки народа, то мы не сможем эффективно защитить свои языковые и культурные права: решать можно многое, но реальные рычаги власти у Киева: Киеву подчиняется милиция, прокуратура, банки, телеграф и пр. Ну вот приняли мы постановление о том, что русский язык должен использоваться во всех сферах жизни в автономии — ну и что? Прошло пять месяцев, и разве прокуратура перешла на русский язык? Или милиция? Или указатели дорожные поменяли? То есть, понимаете, должна сложиться ситуация востребованности массового русскокультурного движения, должен быть массовый протест против беспредела и бесправия, которые мы сейчас наблюдаем по отношению к Крыму и крымчанам.

— Менталитет у нас такой. Мы так воспитаны, не привыкли к массовому протесту, как в той же Европе — у них по любому поводу демонстрации, митинги… Но из ничего массового движения все равно не возникнет: нужна серьезная организация со своей структурой, лидерами, идеей. Я точно знаю, что большинство крымчан нас поддерживает — осталось эту поддержку конвертировать в умение влиять на власть, в авторитет лидеров, наконец. Нужна оргструктура: местные организации, ячейки, которые проводили бы такую организационную, воспитательную, идеологическую разъяснительную работу.

 

— Вовсе не обязательно: это может сделать и общественная организация, а партия — инструмент общественной организации. В работе любой идейной политической силы должно быть две составляющие: общественное направление и партийное. Общественное — это мобилизация людей, может, даже разных политических взглядов с единой целью. А партия — это инструмент вхождения во власть. То есть, должно быть единство власти и народа.

Мы должны иметь поддержку на Украине, в Российской Федерации, в международном сообществе. Все, что мы требуем, не является незаконным — это то, что в обществе признано: право на образование и воспитание на родном языке; это право, которое задекларировано в мировом сообществе. На Украине не должно быть ущемления прав человека по языковому признаку, не должно быть насильственной украинизации. Значит, нам надо апеллировать к мировому сообществу, доказывая, что это все недопустимо.

— Получалось, я бы так сказал. Меджлис из идейной силы превратился в силу конъюнктурно-коммерческую. Все-таки возобладали в их жизни интересы личного порядка, поэтому сейчас у него большие проблемы.

Но продолжим. Возникает период, когда четко ощущаешь, что твоя идейность наталкивается на какую-то преграду. Ты видишь, что нет расширения деятельности организации. Идея создания своей партии появилась давно, года три назад: мы поняли, что нам нужна серьезная консолидация с другими русскими организациями Крыма, даже с теми, небольшими, которые нас постоянно ругают.

Признаюсь, внутри Русской общины были большие споры, сомнения, дискуссии. Я же настаивал: нам надо забыть все раздоры и договариваться с чистого листа. Ведь чтобы достичь успеха в общественной деятельности, нужно иметь идею, команду и ресурсы. Идея у нас правильная, все за ней пойдут. Команда у нас была — правда, состояла она сплошь из гуманитариев. Были и деньги, правда, очень небольшие, не позволяющие развиваться. Конечно, можно было и дальше так потихоньку себе существовать, не развиваясь и оправдывая себя в своих глазах, что у тебя то одного нет, то другого.

Но мы решили иначе: пошли на серьезное сближение с другими русскими организациями и их лидерами, с русскокультурной молодежью, у которой тогда не было никакой организации. Шаги навстречу сделал Сергей Аксенов со своей командой. Так родилось сначала движение «Русское Единство», а затем и партия с одноименным названием. К сожалению, мы не успели перед выборами до конца развернуться и в полной мере заявить о себе на весь Крым, доказать, что мы настоящие.

 

— …чем мы сумели к ним подготовиться. Процесс объединения — весьма нелегкий, очень трудно учесть интересы разных людей, групп, лидеров. Мы привыкли работать в Русской общине Крыма, но уровень задач, которые мы выполняли, нас же уже не удовлетворял. Нужно было всерьез заняться социально-экономическим блоком, появилось понимание необходимости властных рычагов. Были люди, которые сопротивлялись новому, были и уходы, и весьма громкие, из Русской общины, с обвинениями и разочарованием.

Но пока время показывает, что мы были правы в своем выборе.

— Знаете, вот есть партия «Русское Единство», есть движение «Русское Единство», есть Русская община Крыма. Такое триединство и должно сработать. Русская община Крыма многое принесла с собой в общую копилку: у нас обширные международные связи, большой опыт, довольно неплохо выстроена структура в регионах. Партия нам дала свежую кровь, новые инструменты, новую команду. То, что мы не могли сделать только общиной, мы сделаем вместе с партией и движением, это очевидно. Главное во всем этом — сохранить то, что является первым пунктом нашей деятельности: идейность, преданность нашей идее в защите прав русских и русскокультурных крымчан.