На днях я познакомилась с двумя необычными кошками, Рут и Лапочкой. Собственно, кошки как кошки, только старые, мудрые и наверняка музыкальные. Любимицы самого Алемдара Караманова. 3 мая будет уже семь лет как гениального композитора нет в живых, а его питомцы до сих пор обитают в скромной, до предела непритязательной симферопольской квартирке в доме на тихой зеленой улице за парком им. Т. Шевченко. Кошкам-то все равно, гений или просто странный пожилой хозяин кормил их, холил и лелеял. Они наверняка помнят его и любят, по сей день не очень подпуская к себе чужаков. А что люди? Неужели им тоже безразлично, что за человек почти всю свою жизнь провел в двух маленьких комнатах? Часами гулял по аллее такого же крошечного парка, наматывая километры, а потом возвращался и, не подходя к инструменту, записывал на нотной бумаге музыку, исполнять которую считают за честь лучшие симфонические коллективы мира. Неужели у нас память короче, чем у кошек? А может быть, мы просто до сих пор не осознаем величину имени Караманова и не понимаем, что при должном уважении к нему Крым может войти в историю мировой музыкальной культуры.

Специалисты называют Алемдара Караманова крупнейшим композитором-симфонистом нашего времени. Им написано 24 симфонии, «Stаbаt Маtег», Реквием, «Месса Херсонесу», увертюры, три фортепианных и два скрипичных концерта, огромное количество камерной инструментальной, вокальной и хоровой музыки. Произведения Караманова звучали в исполнении таких выдающихся музыкантов, как Владимир Федосеев, Владимир Ашкенази, Антонио де Альмейда, Геннадий Проваторов, Эдуард Гулбис, В. Зива, Э. Табаков, Т. Курентзис, В. Виардо, К. Щербаков. При этом очень показательно его сравнение с Людвигом ван Бетховеном: говорят, если последний не мог слышать музыку в силу природ ной глухоты, то творчество Караманова не звучало со сцены, потому что глухим был мир.

Сейчас новаторство почетного крымчанина признано, хоть его и предстоит изучать еще долгие годы. Но, как это часто бывает, «нет пророка в своем Отечестве». Звание присудили, улицу именем назвали, а вот понимание так и не пришло. В родном Крыму, где Караманов прожил почти всю свою жизнь, для которого написал, помимо всего прочего, высочайшего уровня музыку к гимну, нет его музея, а квартира в Симферополе, где живут присматривающая за обителью женщина и карамановские кошки, может быть утеряна.

Рассказывает председатель правления благотворительного фонда им. Алемдара Караманова Ирина Силинг:

– Он родился в этом доме в 1934 году в семье украинской женщины и турка, Сабита Кагырмана, который бежал из Турции в Советскую Россию. В семье имелся рояль, и мама, Полина Сергеевна, неплохая пианистка, играла, заметив интерес старшего сына-дошкольника к музыке, начала обучать его основам музыкальной грамоты и игры на фортепиано. Они занимались по несколько часов не только в выходные дни, но и в будни – перед тем как пойти в детский сад. У мальчика был абсолютный слух, и в семь лет, осенью 1941 года, его приняли в музыкальную школу при Симферопольском музыкальном училище. Караманов был настолько одаренным, что педагоги увидели это сразу. Даже офицеры немецкого авиационного полка, жившие в этом доме в период оккупации, привозили юному дарованию из Германии нотную бумагу. А так ему приходилось писать на клочках газеты. Его сочинение, посвященное маме, – «Моя тайна», было записано на обратной стороне ведомости о выплате зарплаты немецким летчикам...

Караманов окончил школу и музыкальное училище, затем учился в консерватории в Москве, но карьера в столице не заладилась, и он вернулся в родной Симферополь. Его имя стало символом религиозности в отечественной музыке второй половины XX века, это – «воплощенная в звуках религия». Источником вдохновения для композитора служили библейские сюжеты, церковные предания, литургические традиции разных ветвей христианства. Сильнейшим его «светским» произведением стала музыка к документальному фильму Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм».

– Всего два года про жил Прокофьев во Франции – там есть его квартира-музей. Родился и первые четырнадцать лет прожил в Красноярске Суриков – там дом-музей, – с долей «белой» зависти говорит Ирина Силинг. – Есть при­меры, когда за средства ме­ценатов создаются такие объекты, и к ним не зарас­тает туристическая тропа, люди с удовольствием едут туда, чтобы узнать о жизни великих соотечественников. Караманов в этой квартире родился, он написал тут практически все свои произведения. Отсюда мы выносили его вместе с врачами «скорой», чтобы отправить в больницу, где он и умер. С 2007 года эта квартира принадлежит приемному сыну Алемдара Юрию, но у него семья, и он здесь не живет, а только присматривает, сохраняя все, как было. Здесь ведь дух Алемдара. Если бы я была не учителем, а сидела на какой-нибудь «трубе», если б были деньги, я бы выкупила эту квартиру и подарила ее государству. Это должен быть музей великого крымчанина, великого Караманова!

Юрий Шишлов относится к наследству бережно, но по объективным причинам эта квартира ему не нужна. Нужны деньги – 40 тысяч долларов, не так и много по нынешним меркам. Кинь он клич риэлторам – «улетит» квартирка в зеленом районе столицы в два счета. Силинг бьет тревогу и стучится во все двери: автономии необходимо выкупить ее и музеефицировать.

– Я не думаю, что в Крыму нет этих денег, чтобы сделать квартиру-музей. Я пытаюсь побудить, встряхнуть наших депутатов: умейте отдать! – вот уже несколько лет настойчиво взывает Ирина Петровна.

На этот раз в дом, где жил Караманов, приехал председатель Постоянной комиссии по культуре ВС Крыма Сергей Цеков.

– Никаких препятствий, кроме   получения   средств на   приобретение   квартиры и ее музеефикацию, для решения этого вопроса нет, – отметил он в нашем раз говоре. – Никаких юридических препон, ни со стороны родственников, ни со стороны    общественности. Есть только проблема денег. Найти их – первый шаг, который мы обязаны сделать, чтобы приобрести квартиру и провести здесь соответствующую работу. Тут ведь все живое! Заходишь и понимаешь, что творческий человек не обращал внимания на быт. Выдающаяся личность, известная далеко за пределами Крыма, а жил так просто. Насколько я знаю, он другого и не хотел. Впечатляет, что до сих пор живы любимые кошки Караманова!.. У Симферополя средств на выкуп, скорее всего, не найдется, и я буду убеждать крымских депутатов помочь городу, возможно, выделив деньги из бюджета автономии или за счет целевой субвенции из государственного. Надо убедить руководство Крыма в том, что это дело святое.

Наверное, действительно лучший выход из ситуации – решить вопрос на уровне власти, потому как с меценатами и благодетелями в стране «напряженка». Нет, конечно, есть люди, жертвующие на строительство храмов или за свой счет наводящие порядок на определенной территории. Но при этом они, как правило, ставят потом рядом заметную табличку: «Восстановлено на средства такого-то». Музей Караманова в этом плане, конечно, необходимого впечатления не произведет. Собственно, как и сам композитор, который чего уж точно не умел, так это производить впечатление, а произведения Караманова и сегодня понятны далеко не всем. Зато те, кто рискнул углубиться в его мистическое музыкальное восприятие Вселенной, осознают, что автор значительно опередил свое время, а значит, его творчество будет жить в веках. Между прочим, на квартиру Караманова до сих пор иногда приходят письма из далеких стран. Одно такое послание Юрий при мне вынул из почтового ящика: там была страница восторженного текста на английском, отправленная композитору, кажется, из Вьетнама... Там, видимо, даже не предполагают, что его давно уже нет. Мы – знаем, и тем более должны помнить и ценить. Что мы, хуже кошек, что ли?